Без меня Мамай по стране прошел

ИЗРЕЧЕНИЯ В.С.ЧЕРНОМЫРДИНА

Алло! Шамиль Басаев, говори громче!

А вот что касается, доживёт не доживёт — да все мы доживём. В какой конфигурации? Должно быть, в хорошей конфигурации. И

не надо делать из этого какой-то трагедии. (о выборах 2000 г.)

А кто попытается мешать — о них знаем мы в лицо! Правда там не назовёшь это лицом!

А раньше где были? Когда думать было надо, а не резать с плеча семь раз… А сейчас спохватились, забегали. И все сзади оказались – в самом глубоком смысле. А Черномырдин предупреждал.

Без меня Мамай по стране прошел.

Будем отстаивать это, чтобы этого не допустить.

Были у нас и бюджеты реальные, но мы все равно их с треском проваливали.

Важнейший итог петровских реформ — создание благоприятных условий для западных деловых людей.

Ввяжемся в драку — провалим следующие, да и будущие годы.

Вас хоть на попа поставь, хоть в другую позицию — все равно толку нет!

Вечно у нас в России стоит не то, что нужно.

Вино нам нужно для здоровья. А здоровье нам нужно, чтобы пить водку.

Впервые за многие годы отмечено сокращение сброса поголовья скота.

Вряд ли должность определяет или дает мне какой-то вес. Ну куда же ещё больше нужно человеку, который все уже прошел. Всёмногое знает об этой жизни. Многое знаю. Может, даже лишнее.

В нашей жизни не очень просто определить, где найдешь, а где потеряешь. На каком-то этапе потеряешь, а зато завтра приобретешь, и как следует.

Вообще-то успехов немного. Но главное: есть правительство!

Вопрос не в том, чтобы объединиться. Вопрос в том, кто главный.

Вот Михаил Михайлович - новый министр финансов. Прошу любить и даже очень любить. Михаил Михайлович готов к любви. (о М.Задорнове)

Вот мы там всё это буровим, я извиняюсь за это слово - Марксом придуманное, этим фантазёром.

Вот что может произойти, если кто-то начнёт размышлять.

Вот это слишком все прямолинейно и перпендикулярно, что просто мне неприятно лично.

Врачи и учителя хотят есть. Практически каждый день.

Все говорят, что недовольны итогами приватизации, и я недоволен, и не говорю.

Все его вот высказывания, вот его взбрыкивания там… Ещё даже пенсионером где-то вот, говорят, меня обозвал. Я не слышал. Но если я пенсионер, то он-то кто? Дед тогда обычный. (о Лужкове)

Все коммунисты - пропащие люди. Я сам был коммунистом и членом ЦК.

Всем давать – давалка сломается.

Все те вопросы, которые были поставлены, мы их все соберём в одно место.

Всё можно было бы сделать, да кое-что мешает.

Всю теорию коммунизма придумали двое евреев…. Я Маркса с Энгельсом имел.

Вы думаете, что мне далеко просто. Мне далеко не просто.

В харизме надо родиться.

Вы там говорили, а нам здесь икалось, но я и к этому отношусь нормально.

В Югославии катастрофа. Катастрофа — это всегда плохо!

Говорят, наш спутник без дела висит. У нас много чего висит без дела, а должно работать!

Да такие люди, да в таком государстве, как Россия, не имеют права плохо жить!

Действуйте, ошибайтесь, а мы поправим, как сказал президент.

Депутаты все высказались, чтобы я шёл — избирался, точнее.

Джентльмены дважды не договариваются.

Его реакция, она всегда, увидим, будет этот или не будет. Если не будет — значит, такая реакция. Если будет — то никакая реакция.

(о Примакове)

Если бы я всё назвал, чем я располагаю, да вы бы рыдали здесь.

Если делать — так по-большому!

Если не будет продвижения, меня без моего согласия уволят. Не уволят, а выгонят. (о переговорах в Югославии)

Если я еврей - чего я буду стесняться! Я, правда, не еврей.

Естественные монополии — хребет российской экономики, и этот хребет мы будем беречь как зеницу ока.

Есть еще время сохранить лицо. Потом придется сохранять другие части тела.

Заболел, кашляет ещё раз по-всякому. Но президент есть президент. (о Ельцине)

Зачем нам куда-то вступать? Нам не надо никуда вступать! Мы обычно уж если начнем куда-то вступать, так обязательно

куда-нибудь и наступим!

Здесь вам не тут.

Зюганов, выступая где-то в воскресенье на каком-то собрании или совещании, он же допустил недопустимое!

Изменений, чтобы дух захватывало, не будет. Иначе, чтобы кому-то что-то делать, нужно будет у другого взять или отобрать.

И знаю опять, как можно. А зачастую, и как нужно.

И с кого спросить, я вас спрашиваю? Эти там, те тут, а тех до сих пор никто ни разу…

И те, кто выживет, сами потом будут смеяться.

Как кто-то сказал, аппетит приходит во время беды.

Какую партию ни возьмемся строить – всё у нас КПСС получается (про "Единую Россию").

Когда моя … наша страна в таком состоянии - я буду всё делать, я буду всё говорить! Когда я знаю, что это поможет, я не буду держать за спиной!

Когда трудно, мы всегда протянем… То что надо. (о «руке помощи» Украине)

Кого на следующих выборах изберут, мы будем с тем и работать. А кто там нам по сердцу, кто там ниже сердца — это уже другой разговор.

К сожалению, мертвыми душами выглядят некоторые наши коллективные члены.

Клинтона целый год долбали за его Монику. У нас таких через одного. Мы ещё им поаплодируем. Но другое дело — Конституция:

написано: нельзя к Монике ходить — не ходи! А пошел — отвечай. Если не умеешь… И мы доживем! Я имею в виду Конституцию!

Кто говорит, что правительство сидит на мешке с деньгами? Мы мужики и знаем, на чем сидим.

Корячимся, как негры. (о планах работы правительства в сентябре 1998 г.)

Кто мне чего подскажет, тому и сделаю.

Курс у нас один - правильный.

Локомотив экономического роста — это как слон в известном месте…

Лучше быть головой мухи, чем ж…. слона.

Лучше водки хуже нет!

Любимый отдых - охота. Всегда есть возможность походить, погулять, затаиться, ждать.

Миссия МВФ уехала, и все сразу в панику — почему, за что? На кого обиделись?

Многие спорят, где оно лучше - снизу или сверху, по мне – снизу, так оно даже спокойнее (о верхней и нижней палатах парламента).

Много говорить не буду, а то опять чего-нибудь скажу.

Много денег у народа в чулках или носках. Я не знаю, где - зависит от количества.

Может сбыться. Сбудется, если не будем ничего предпринимать.

Моя жизнь прошла в атмосфере нефти и газа.

Мы будем проводить иностранную политику иностранными руками.

Мы будем уничтожать наше ядерное оружие вместе с Америкой.

Мы всегда можем уметь.

Мы выполнили все пункты: от А до Б.

Мы до сих пор пытаемся доить тех, кто и так лежит.

Мы надеемся, что у нас не будет запоров на границе.

Мы помним, когда масло было вредно. Только сказали - масла не стало. Потом яйца нажали так, что их тоже не стало.

Мы продолжаем то, что мы уже много наделали.

Мы сегодня на таком этапе экономических реформ, что их не очень видно

? Мы еще так будем жить, что нам внуки и правнуки завидовать будут.

Мы так жить будем, что наши внуки нам завидовать будут.

Мы хотим идти вперед, но нам все время кое-что мешает.

На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инструментом стараюсь не пользоваться. (<Итоги>, 1996, №26)

На ноги встанем - на другое ляжем.

Надо всем лечь на это и получить то, что мы должны иметь

Надо делать то, что нужно нашим людям, а не то, чем мы здесь занимаемся.

Надо же думать, что понимать.

Надо контролировать, кому давать, а кому не давать. Почему мы вдруг решили, что каждый может иметь?

Надо срочно ликвидировать жертвы катастрофы.

Нам в жизни повезло, что это, по сути дела, историческое время выпало на нашу долю. Радуйтесь!

Нам нет необходимости наступать на те же грабли, что уже были.

Нам никто не мешает перевыполнять наши законы.

Нам нужен рынок, а не базар!

Народ пожил и будет.

Нас пытались нагнуть, но неудачно.

Наша непосредственная задача сегодня — определиться, где мы сегодня вместе с вами находимся.

Наш президент — он уже, по-моему, лет пять или десять денег в глаза не видел. Он даже не знает, какие у нас деньги.

Некоторые принципы, которые раньше были принципиальны, на самом деле были непринципиальны.

Некоторые предлагают пойти на какие-то там хотелки, как говорят, я извиняюсь, кто-то хочет больше… Ну, здесь так не бывает… Кто бы нас сегодня ни провоцировал, кто бы ни подкидывал какие-то там… - не будет никаких. Никаких не будет даже поползновений. Наоборот, вся работа будет строиться для того, чтобы уничтожить то, что накопили за многие годы...

Не надо умалять свою роль и свою значимость. Это не значит, что нужно раздуваться здесь и, как говорят, тут махать, размахивать кое-чем.

Не только противодействовать, а будем отстаивать это, чтобы этого не допустить.

Никогда этого не бывало, и вот опять!

Но мы подсчитаем, и тогда все узнают. И мы в первую очередь. А если кто слишком умный, пусть сам считает, а мы потом проверим. И

доложим, куда попало.

Но пенсионную реформу делать будем. Там есть где разгуляться.

Но я не хочу здесь все так, наскоком: сегодня с одним обнялся, завтра с другим, потом опять — и пошло-поехало. Да, так и до

панели недалеко…

Ну кто меня может заменить? Убью сразу... Извините.

Ну столько грязи, столько выдумки, столько извращений отдельных политиков! Это не политики, это… Не хочется мне называть,

а то сейчас зарыдают сразу.

Ну что нам с ним объединять? У него кепка, а я вообще ничего не ношу пока. (о Лужкове)

Обвиняют в чем? В коррупции? Кого? Меня? Кто? США? Чего они там вдруг проснулись?

Очень обидно, когда вас волнует не дело, а тело ваше.

Переживём трудности. Мы не такие в России россияне, чтобы не пережить. И знаем, что и как надо делать.

Пойти на какие-то там хотелки, я извиняюсь... Нечего устраивать здесь хочу-не хочу.

Понимаете, Украина ставит этот вектор так перпендикулярно, что никому ничего не понятно. (о вступлении Украины в НАТО)

Посты вице-премьерские в такое время, как наше, — это все равно, что столб, на котором написано: Влезешь — убьет!

Почему меня пытаются привязать к газу?

Правильно или неправильно – это вопрос философский.

Правительство - это не тот орган, где, как говорят, можно только языком.

Правительство в отставку? У кого руки чешутся - чешите в другом месте.

Правительство обвиняют в монетаризме. Признаю - грешны, занимаемся. Но плохо.

Правительство — это такой сложный организм, если его постоянно менять, тасовать — только худший будет результат. Я это знаю, это была моя работа.

Правительство поддерживать надо, а мы его по рукам, по рукам, все по рукам. Ещё норовим не только по рукам, но ещё куда-то. Как

говорил Чехов.

Представлять Анатолия Борисовича нет необходимости. Все его знают, кто не знает — узнает. (о Чубайсе)

Президент показал и ещё покажет.

Президентом я все равно буду. Если попросят. Все, что надо делать, я знаю.

Прогнозирование — вещь сложная, особенно когда речь идет о будущем.

Произносить слова мы научились. Теперь бы научиться считать деньги.

Пусть это будет естественный отбор, но ускоренно и заботливо направляемый. (об увольнениях членов правительства)

Работать надо, а не щупать тут по углам, чего найдёте. (В адрес журналистов, писавших о коррупции в правительстве).

Работающий президент и работающее правительство — так это ж песня может получиться.

Раньше полстраны не работало, пол - работало. А теперь все наоборот.

Резкая критика правительства президентом и поставленные им новые задачи – это проявление высочайшего доверия.

Рельсы мы за шесть лет проложили, теперь дело за локомотивом. И чтобы рулевой был… с головой. Чтобы не вагоны им двигали, а он

их тащил.

Реформы в России — это не автомобиль. Захотел — остановился, захотел — вновь сел и поехал! Так не бывает!

Россия - страна сезонная.

Россия со временем должна стать еврочленом.

Россия — это континент, и нам нельзя тут нас упрекать в чем-то. А то нас одни отлучают от Европы, вот, и Европа объединяется

и ведет там какие-то разговоры. Российско-европейская часть — она больше всей Европы вместе взятая в разы! Чего это нас отлучают?! Европа — это наш дом, между прочим, а не тех, кто это пытается все это создать и нагнетает. Бесполезно это.

Рубль при мне обвалился? Вы что, ребята? Когда ж вы это успели всё? Наделали, значит, тут кто-то чего-то, теперь я и рубль ещё обвалил!

(о кризисе 1998 г.)

Русский язык – основа безопасности России

Сегодня мировая система финансовая понимает, что происходит в России, и не очень хочет, чтобы здесь было… ну, я не хочу это

слово употреблять, которым я обычно пользуюсь.

Сегодня ничего, завтра ничего, а потом спохватились — и вчера, оказывается, ничего.

Сейчас историки пытаются преподнести, что в тысяча пятьсот каком-то году что-то там было. Да не было ничего! Все это происки!

С налоговым сюрреализмом надо кончать.

Совсем хорошим министром будет Басин, если еще деньги перестанет просить

С сюрреализмом надо кончать - чтоб дух захватывало!

Сказано - сделано. Не понял - переспроси. Не понял с первого раза - переспроси еще раз. Но выполняй. Не можешь - доложи, почему не вы- полняешь, по какой причине.

Стоит Чубайсу рот открыть, ему тут же сразу насуют, будьте любезны. (О повышении цен на электроэнергию 11.04.2002).

Страна у нас - хватит ей вприпрыжку заниматься прыганьем.

Трагедия на Балканах. И поехать, увидеть и сразу получить по заслугам - я далёк от этого.

У меня афоризмы во время выступлений сами вылетают, я над ними не размышляю.

У меня к русскому языку претензий нет.

У меня приблизительно два сына.

У нас какой-то... где-то мы чего-то там, сзади все чего-то побаиваемся

“Успеваете ли вы заметить красивых женщин?” Успеваю. Но только заметить. Ничего больше. О чем горько сожалею.

Умный нашелся! Войну ему объявить! Лаптями! Его! Тоже! И это! Сразу как это всё! А что он знает вообще! И кто он такой! Ещё

куда-то и лезет, я извиняюсь. (о предложении Зюганова объявить войну НАТО)

Хотели, как лучше, а получилось, как всегда (о первой чеченской войне).

Хочу глубоко поблагодарить за выраженное доверие по поводу назначить меня послом на нашего соседского брата Республики Украины.

Чем мы провинились перед Богом, Аллахом и другими? (<Итоги>, 1998-48)

Что говорить о Черномырдине и обо мне?

Что ни делаем, получается КПСС либо автомат Калашникова.

Что я буду втемную лезть? Я еще от светлого не отошел.

Черномырдину пришить ничего невозможно.

Эти выборы обернулись для нас тяжелым испытанием. Это никогда больше не должно повториться.

Это не тот орган, который готов к любви.

Этот призрак… бродит где-то там, в Европе, а у нас почему-то останавливается. Хватит нам бродячих.

Я бы не хотел, чтобы я тут кого-то сегодня охаивал там или там не признавал. Это уже дело председателя правительства.

Я вообще далек от мысли.

Я всегда думал, почему Косыгин ходил хмурый, никогда не улыбался, хотя вокруг все и улыбались, и целовались аж взасос. А потом, когда я сам стал премьером, я понял как это тяжело…

Я готов и буду объединяться. И со всеми. Нельзя, извините за выражение, все время врастопырку.

Я готов пригласить в состав кабинета всех-всех: и белых, и красных, и пестрых, лишь бы у них были идеи. Но они на это только показывают язык и ещё кое-что.

Я еще от прошлых выборов не отошел, меня еще подташнивает.

Я не думаю, что губернатор должен именно работать так, чтобы вредить.

Я не тот человек, который живет удовлетворениями. Для меня день прожитый - это уже история.

Я не дипломат. И не собираюсь быть дипломатом. И то, что мы достигли договоренности — абсолютно недипломатическим путем. Абсолютно. (о балканском конфликте)

Я на Зюганова не могу обижаться. И не обижаюсь. У нас ведь на таких людей не обижаются.

Я проще хочу сказать, чтобы всем было проще и понять, что мы ведь ничего нового не изобретаем. Мы свою страну формулируем.

Я смогу работать с Селезневым, но с членами отдельными... я их в упор не вижу за их действия.

Я тоже нес большую нагрузку. У меня даже голос сел. А я ведь даже вчера не пил и другого ничего не делал. Я бы это с удовольствием cделал. (<Итоги>, 1996, № 9)